Mon cher ami не верит в естественную связь причин и следствий. А я верю. Она настолько не очевидна и требует пристального вглядывания, что иногда кажется - итог предопределен. Однако же это только на первый взгляд корни не имеют связи с ветвями. Но постепенно казавшееся темным и неясным становится совершенно понятным. Есть главное, пусть сначала смутное, неопределенное, заложенное в характере и никуда из него не исчезающее - и из этого главного все остальное развивается само, в той последовательности, в которой надлежит.
Если понять ключик характера и перестать обманываться, можно узнать, куда он поведет и в чем его ценность. И не идти против настоящего себя. А помогать этому настоящему оформиться.
Большинство образов, которые посещали меня в детстве, остались сейчас, только стали более сложными и вызревшими. Другим они казались причудами, а мне хотелось как можно больше рассматривать их и развивать. Я очень боялся мотыльков, но любил смотреть, как они бьются об лампочки. В детстве у меня была большая вьетнамская шляпа-конус как у Рейдена из Мортал Комбат, и на Днях Рождения одноклассников я устраивал представления под японский аккомпанемент. Собирал интересные вещицы и ночами - тайком - записывал на кассету магнитофона диалоги из любимых фильмов прямо с телевизора, за что огребал. Искал куколки стрекоз в камышах. Делал бумажных китайских кукол. Писал, сочинял, все прятал, потому что интересы почему-то были встречены враждебно, и от этого все приобрело еще большую атмосферу таинственности. А еще сидел вечерами у окна и думал, есть ли еще в этом огромном мире человек, который бы думал как я.
Уайльд считал, что его настиг неотвратимый рок. Но если бы он вспомнил свои мысли в детстве, он бы понял, что случившееся - всего лишь жатва последствий.