Сочельник Рождества - это время не только вкусного чая, но и писем Уайльда. Каждый год я снова попадаю в отель "Эльзас" с видом на равнодушный к умирающему гению город, гудящий, как огромный шершень - олицетворение боли и скорби, живое здание, забравшее великую жизнь. Сложно читать последние письма, он там как человек с разбитым жизнью лицом. Врачи не смогли излечить его тело, любовь - душу.
Но я уверен, что если бы он мог прожить еще раз, то сделал бы все так же: внутренне взорвался и разлетелся вдребезги, сгорел огнем, ярким, живым и сумасшедшим, а потом бы взывал из бездны к любви, и только к ней.
Всегда он знал: жизнь одна, и нет бесконечного количества попыток.

---

Если бы звезды могли говорить с нами, о чем бы они рассказали?
Например, о том, как красивы острые пики гор и покрытые щетиной хвои холмы в звездном прохладном
сиянии.

---

Однажды маленькому мальчишке достался в подарок сверкающий японский меч с корундом кровавого цвета. Клинок радостно звенел в его руках, словно пел песню. Их приключениям не было счета; они побеждали врагов и встречали вдвоем самые волшебные лунные ночи; становились соучастниками откровений мира и с помощью друг друга познавали самих себя.
Со временем меч потерся, а мальчишке захотелось новых игрушек, и он отложил свой клинок в темный угол. Там корунд треснул, сердце разбилось.

Навсегда останется загадкой, почему люди обесценивают то, что было соткано из любви и являлось высшим сокровищем. Почему меняют мраморы Каррары на труху. Почему разменивают серебро на медяки.

---

«Оно существует, не оставляя следов».

Хрупко-божественная красота лотоса расцветает только над грязной водой.

---

Он ждал, когда они сбросят свою грубую форму из мяса и костей, и заполнят пустые тёмные чердаки цветами и солнцем.

---

Пришла осень. Пришла пора доставать из закромов магические баночки, дышать сырой землей и аметистовым лесом. Пришла пора clamavi из бездны. Пришла пора разбить серп луны о наковальню мрака. И выпустить на волю зеленое колдовство кошачьих глаз.

---

В замке чудовища заперты двери, понавешены засовы, и нельзя увидеть, как из горловин флейт льются реки крови.
И нельзя проникнуть в тайный сад, полный цветов, садков для рыб и птичьих клеток.
Нельзя ступить на дорогу, ведущую в манительную арку покоев, где с самозабвенной гармонией переливаются друг в друга аромат фиалки и сияние аметиста. Где на дыбе ложа, как будто мучаемый жаждой, нагой, с одной лишь фатой чистой прохлады на лице, спит полу-ребенок, полу-бог.
И нельзя увидеть, что чудовище рядом, и тяжелой лапой перебирает струны волос, эти черные и блестящие, как мурены глубин, тяжелые шелковые сети.
И наклоняется, чтобы умереть, мирно окончить слишком долгий путь.
Ведь лучше утонуть в миндале и молоке, захлебнуться светом звезд и раствориться в круговороте древнейшей музыки, чем продолжать гнить, как отогнанный от райских кущ, нелюдимый и затравленный зверь, в стоячей трясине среди немых болотных пней и крыл летучих мышей.

---

Всегда заточенный клинок, испепеляющий взгляд, внешность демона или ворона, острый ум, губы в яде цикуты и силуэт, выбеленный лунным светом. Всегда рассудительный, мастер искусства соразмерного воздаяния и изощренных пыток. Создатель устава и блюститель тишины - даже сверчки смолкают, когда вы предаетесь чтению в заговоренном луной сумраке комнаты с одним лишь окном, где виднеются ощетинившиеся спины холмов.

А еще - страшный ворчун. А еще - маленький мальчишка. А еще - ценитель прекрасного, поэт, хирург и травник. А еще - Вселенная вместо души. И библиотека - вместо головы.

А еще - самый замечательный Хидзиката-сан на свете!

Вы уверенно идете сквозь круговерть древнего шепота впереди кавалькады комет навстречу пугающе-прекрасному простору цвета подводного ската, чаясь обрести в нем свободу безбрег. Я иду рядом с вами с катаной наперевес.

Окита Содзи

---

Такие как вы говорят: роза нежна, змея отвратительна. И вам неведомо, что роза и змея - нежнейшие друзья, по ночам они принимают облик друг друга. Щеки змеи отливают пурпуром, а роза посверкивает чешуей. Увидев агнца, вы говорите "какой милый". Увидев льва - "какой страшный". И не знаете, что ночью, когда бушует буря, ягненок и лев сливаются в любовных объятиях, и кровь одного смешивается с кровью другого. Что известно вам об этих ночах, когда святое становится низменным, а низменное - святым? Каждый день вы только чинно рассуждаете. И вам не приходит в голову открыть дверь, за которой - усыпанное звездами, бескрайнее небо.

- мастер гармоний Юкио Мисима

---

Икар. Ю. Мисима

Неужто я принадлежу небу?
А если нет, то отчего
Оно так пристально взирает на меня
Своими синими очами
И манит душу вверх,
В неведомые выси,
Где человеку места нет?
Рассчитан точно мой полёт,
Обдуман, выверен, измерен.
В нём нет и ни на гран безумья.
Но разве сама жажда взлёта
Не похожа на безумье?
Ни в чём мне не дано найти отраду,
Земле не удивить меня своими новинками,
Я рвусь в высоты,
Где властвует тревога,
Где совсем рядом лучи Солнца.
Но отчего они сжигают меня,
Эти безжалостные лучи разума?
Почему они хотят меня уничтожить?
Чем дальше вниз до людских селений
И змеящихся изгибов рек,
Тем милей они сердцу,
Тем легче с ними мириться.
Зачем они взывают ко мне,
Суля возможность любви,
Любви к человеку и всему человеческому,
Если только взгляну на них с высоты?
Ведь я не любви искал!
А если её, то, значит,
Я не принадлежу небу.
Я не завидовал свободному полёту птицы,
Не мечтал сравниться в безмятежности с природой,
лишь хотел быть выше и ближе.
И от этой загадочной жажды
Разрывалась грудь,
И тянуло броситься в синее небо,
Прочь от органики земных радостей,
Прочь от грёз о превосходстве,
Вверх, всё выше и выше,
Чтобы плавился воск крыльев
От жара и дурмана.
А может быть,
Я всё же тварь земная?
Иначе зачем бы стала Земля
Так радостно принимать моё паденье?
Она не дала ни опомниться, ни одуматься,
Она поманила мягкой истомой
И встретила ударом стального щита.
Зачем податливая Земля
Обернулась безжалостной сталью?
Неужто лишь чтобы напомнить о том, Как мягок я?
Чтобы сама природа мне объяснила:
Паденье естественней взлёта
И непостижимого накала страсти?
Неужто лазурь неба - химера?
Неужто мой полёт - затея Земли,
Соблазнившей своего питомца
Жарким хмелем восковых крыл?
Неужто и небо с Землёй заодно, Исполнитель моего приговора?
За что осуждён я на казнь?
За то, что не верил в себя?
Или, наоборот, верил слишком сильно?
За то, что возжаждал понять,
Кто я на самом деле?
Или, наоборот, решил, что всё знаю?
За то, что хотел улететь
В незнаемое
Или познанное - неважно?
Ведь и то, и другое лишь точки
Синие точки духа.

---

Летним утром пахнет сладостью молодых стеблей, благостью и прохладой водоема.

---

Китайцы – древние бесы, зловещие демоны. Они сочетают детскую безыскусность со скотской похотью. Их издевательства и их власть длятся или мгновение или вечность.

- Артюр Рембо

---

Китайский иероглиф «слушать» 聽 состоит из изображений уха, а также 十 десять, 目 глаз, 一 один, и 心 сердце. При этом правая часть иероглифа - это иероглиф 德 (дэ) - добродетель.

Слушать нужно сердцем, спокойно внимая. Это добродетель.

---

Мы каждый день проверяем могущество любви. То, что мы считаем многочисленными несправедливостями судьбы, на самом деле лишь служит проверкой любви на прочность, а если не ей, то нашей веры в ее силу и нашей решимости следовать за ней неотступно и непременно. Находясь в самых глубочайших безднах, Любви и ей одной нужно взывать.

---

Бродский. 1988 год. Из выступления перед выпускниками мичиганского университета

1. Старайтесь расширять свой словарь и обращаться с ним так, как вы обращаетесь с банковским счетом, увеличивая свои девиденды. Цель не в том, чтобы способствовать вашему красноречию в спальне, а в том чтобы дать возможность выразить себя как можно полнее. Ибо накопление невыговоренного, невысказанного может привести к неврозу. Цель - ваше равновесие. Купите словарь. Он стоит гораздо меньше, чем один визит к психиатру.

2. Не обижайте близких. Если вам необходимо бунтовать, бунтуйте против тех, кто не так раним. Те, кто вас любят - слишком близкая мишень. Дистанция такова, что вы не промахнетесь.

3. Учитесь у звезд. Звезды знают больше о силе тяготения и об одиночестве, чем вы. Ибо они - глаза желания.

4. Никогда никого не вините. Ни государство, ни расу, ни начальство, ни фазу луны. Когда вы возлагаете вину на кого-то, то подрываете собственную решимость что-то изменить.

5. Всякий раз, когда вы в отчаянии или на грани отчаяния, помните, что это жизнь говорит с вами на единственно хорошо ей известном языке. Иными словами, будьте немножко мазохистами. Без привкуса мазохизма смысл жизни неполон.

6. Мир, в который вы собираетесь вступить, не имеет хорошей репутации. Он лучше с географической, нежели с исторической стороны. И все еще гораздо привлекательнее визуально, чем социально. Это не милое местечко. И я сомневаюсь, что оно станет немного приятнее к тому времени, как вы его покинете. Но это единственный мир, имеющийся в наличии. Там снаружи - джунгли, внутри пустыня. Вокруг - болота. И как сказал Роберт Фрост: "лучший выход - всегда насквозь".

7. Гоните и глушите неприятные эхо. Не заостряйте внимания. Не позволяйте событию, каким бы ужасным оно ни было, занимать больше времени, чем ему потребовалось, чтобы произойти.

8. То, что делают ваши неприятели, приобретает свое значение оттого, как вы на это реагируете. Поэтому промчитесь сквозь них, как если бы они были желтым, а не красным светом. Не задерживайтесь на них ни мысленно, ни вербально. Так вы избавите ваши клетки мозга от бесполезного возбуждения. Переключите канал - вы не можете прекратить вещание этой сети, но в ваших силах уменьшить ее рейтинг.

---

Я вижу звездный свет тайны и чувствую тонкий аромат загадки. Что поделать, я охотник бросать камешки в колодцы и заглядывать в пучину, которая остается неуязвимо бесстрастной, приглашая на променад по бесстыдно обнаженным обрывам своих красот.
Мне нравится мастерить парус и бороздить пустоту, гладить и кормить с рук чудищ, сажать цветы в бесплодной долине марсианского цвета, где пахнет падалью, грехом, хризантемами и грозой.
Мне нужна твоя глубина, где слышен шелест шелка и свист кнута. Где света столько же, сколько и темноты. Только твоя необъятная глубина продолжает вести меня вперед - по самым страшным, самым мрачным ее уголкам, самым светлым, самым святым чертогам. Я хочу посеять здесь маки и виноград, чтобы лежать в подвенечном наряде из зеленых листьев, мечтая достигнуть недосягаемых пределов.

---

А на нем было платье цвета грозовых облаков...

---

Любовь - над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь - звезда, которою моряк,
Определяет место в океане.

- Шекспир. Сонет 116

---

Когда мы приезжали к индейцам, я замечал на их лицах удивительное выражение сочувствия и сострадания.
- Почему вы так на нас смотрите?
- Вы приезжаете к нам очень грязными.

---

Руми сказал, что главное - в любых обстоятельствах оставаться влюбленным. Я добавляю: влюбленным и избирательным.

"Глубоко вдумываясь, вы найдёте, что главное бедствие заключается во всеобщей болтовне, заглушающей спокойные голоса мудрых людей всех прошлых веков. Всеобщая эпидемия лжи испещряет умы, как цикады лавровые листья, и потому первая наша задача состоит в том, чтобы освободить из под шума, производимого этими болтунами, те немногие книги и слова, которые действительно божественны". (с) Рескин